– Бэнкрофт, сегодня утром до меня дошли какие-то странные слухи о том, что вы… что вы… якобы купили поместье Фортон-Холл.

Теперь, когда Фелисити не могла их видеть, выражение крайнего раздражения – совсем как в тот вечер, когда он заглянул в дом через забаррикадированную дверь и обнаружил за ней Рейфа, – снова появилось на лице Дирхерста. Рейф кивнул с самым равнодушным и безучастным видом: – Это вовсе не слухи. Моя семья много лет покупает и продает самую разную собственность. Отчего очередное приобретение так вас взволновало?

– Харрингтоны – мои самые дорогие друзья и близкие соседи! – отрывисто и со злостью бросил граф. – И мне совсем не по душе, если орда адвокатов-солиситоров будет сновать по их землям и выискивать вам наживу.

– Не морочьте себе голову. Это была частная сделка между Найджелом и мной.

Дирхерст еще больше помрачнел:

– Что бы там между вами ни было, продажа родного дома Харрингтонов меня беспокоит и огорчает.

– А то, что им в любой миг на головы могла рухнуть крыша, вас, как понимаю, не беспокоило и не огорчало?

– Я предлагал им свою помощь, много раз предлагал! – выкрикнул побагровевший граф. – Но они неизменно ее отвергали.

Рейф не смог отказать себе в удовольствии лишний раз уязвить самолюбие этого надутого индюка.

– Что поделаешь, Дирхерст… Значит, здесь в ваших услугах не нуждались.

Граф даже остановился, и Рейф почувствовал, как его взбешенный взгляд сверлит ему затылок. Тем не менее он проследовал в конюшню, надеясь в душе, что его собеседник сдастся и несолоно хлебавши отправится домой.

– Что собираетесь делать с поместьем?

– Я еще не решил.

– Вот как? А я слышал совсем противоположное. Рейф обернулся и оглядел графа с ног до головы.

– Зачем же спросили?

Он задумался, отчего он до такой степени не выносит графа. В Лондоне он рос среди вот таких Дирхерстов, они и потом окружали его с утра до вечера – и ничего. Ему до них просто дела не было. Кое-кого – да взять того же Роберта Филдса – он даже считал за приятелей. Но здесь, в Фортон-Холле, было одно обстоятельство, которое все меняло кардинальным образом: Дирхерст имел виды на Фелисити. Он становился соперником, а отсюда всего один шаг до вражды. Серьезность, с которой Рейф все это воспринимал, озадачила его самого.

– Прекрасно, Бэнкрофт, – продолжал между тем граф, стоя на пороге конюшни. – Для меня очевидно, что вы не настроены на вежливый и уважительный разговор. Сколько вы хотите за поместье?

Рейф от неожиданности разве что не замер на полушаге. Придав лицу самое высокомерное выражение, он обернулся:

– Вы хотите купить поместье Фортон-Холл?

– А что, нельзя?

– Нет, отчего же? Только зачем оно вам? Это же сплошные руины.

Граф раздраженно смахнул паутину с одного из пустых стойл.

– Оно соседствует с моими землями, а кроме того, и я не лишен сентиментальности. У меня совсем иные причины, чем у вас, Бэнкрофт. Я предлагаю пятьдесят тысяч фунтов.

Лихорадочно соображая, Рейф нарочито неторопливо направился в угол, чтобы взять полотенце. Пятьдесят тысяч соверенов ему хватило бы на то, чтобы разъезжать по миру в свое удовольствие в течение десяти лет, а то и больше, если проявить бережливость. Цена, предложенная Дирхерстом, была вдвое выше той, которую хотел назначить, он сам. Впрочем, ему-то что за дело? Да нет… Все это становилось весьма важным. Если он продаст поместье прямо сейчас, Фелисити и Мэй будет просто некуда деваться, а у него не будет причин здесь задерживаться. Сосредоточенно вытерев руки, Рейф повесил полотенце на место и медленно повернулся к графу:

– Нет, спасибо. Меня это мало интересует.

– Что?! Вам мало пятидесяти тысяч фунтов?! Вас это не интересует?!

– Представьте себе, – равнодушно пожал плечами Рейф. – У меня совсем другие причины, чем у вас, Дирхерст.

– Каков негодяй! Половина графства только и судачит про то, что вы вознамерились отправиться в Китай и еще бог знает куда. Фортон-Холл вам ни к чему! Сделав один-единственный размашистый шаг, Рейф оказался рядом с графом и ткнул его указательным пальцем в грудь:

– А вам тем более. Вам нужна Фелисити. Вот вы и пытаетесь ее купить!

Дирхерст возмущенно оттолкнул его.

– И что с того? Чем вы лучше? Держитесь за поместье потому, что вам приспичило поволочиться за ней! А то я не вижу, какие взгляды вы на нее бросаете!

Рейф, в свою очередь, толкнул графа, да так, что тот отшатнулся и ударился спиной о стену.

– Не надо ничего начинать, если не соображаешь, чем все может закончиться. – Он поднял с пола упавшее полотенце, закончил вытирать руки и коротко кивнул: – Всего хорошего, Дирхерст. У меня много дел.

С этими словами он повернулся к графу спиной и стремительно зашагал к выходу.

– Семьдесят тысяч! – крикнул ему вслед Дирхерст. Дьявол, да он будет последним дураком, если откажется от таких денег лишь ради того, чтобы продолжать грезить о сомнительных прелестях бойкой черноволосой девицы!

– Я подумаю! – бросил Рейф и, не обернувшись, вышел из конюшни.

О чем бы там ни разговаривали Рейф и Джеймс, беседа никому из них, похоже, не доставила удовольствия, подумала Фелисити, взглянув на их лица. Граф едва ей кивнул, вскочил на лошадь и ускакал. Рейф же работал с таким видом, будто не выдергивал сорняки, а всякий раз сворачивал шею очередному французскому пехотинцу. Когда Мэй притащила из кухни здоровенный кувшин лимонада, он и не подумал прерваться, чтобы освежиться и сделать пару глотков.

– Похоже, это лучший лимонад из всех, что ты до сих пор делала, милочка, – похвалил девочку мистер Грэм.

– Спасибо. Я старалась. – Мэй посмотрела на Рейфа, который, не поднимая головы, яростно выдирал из земли неподдающиеся стебли. – Он сегодня сердитый.

Фелисити согласно кивнула, хотя и не могла взять в толк, каким образом сестре удалось это определить, наблюдая лишь склоненную спину ее героя.

– Похоже, они с графом Дирхерстом крепко поспорили.

– Принести ему лимонаду?

Фелисити, взяв кувшин, налила в кружку ледяной жидкости.

– Я сама отнесу.

Пришлось пару раз довольно громко кашлянуть, прежде чем Рейф, наконец, поднял голову и выпрямился. Это было странно: обычно он уделял ей столько внимания, что всякий раз Фелисити становилось неловко. Хотя нет, она просто лукавила. Что там говорить, ей очень нравилось видеть, как он чутко прислушивается едва ли не к каждому ее слову. Прежде никто, тем более мужчина, не проявлял к ней такого интереса. Даже граф Дирхерст, каким бы любезным он ни был, предпочитал больше говорить, чем слушать.

– Премного благодарен, – сказал Рейф и стянул рукавицы. Когда он брал кружку, пальцы их на мгновение соприкоснулись, и уже знакомый озноб скользнул у нее по спине.

Фелисити начала привыкать к этому ощущению и искала моменты, чтобы снова и снова прикасаться к нему.

– Как вы себя чувствуете? – Она старалась по возможности дипломатично выяснить, что произошло.

– Ничего такого, что не смогла бы вылечить пинта хорошего виски.

Без отрыва он опорожнил половину кружки. Фелисити зачарованно смотрела, как струйки лимонада стекают по подбородку на блестевшую от пота шею. Сладкое и соленое… как это будет на вкус, если лизнуть? Мысль эта заставила девушку зябко повести плечами.

– Я признаю, что Джеймс может быть до невозможности… нудным. Но намерения у него всегда добрые.

– Вы собираетесь выйти замуж за Дирхерста? – спросил Рейф таким натянутым тоном, как будто каждое слово ему пришлось из себя выдавливать.

– Что? Он это вам сказал?

– Нет. Не совсем.

– Тогда, Бога ради, о чем же вы разговаривали?

– Да это не… – начал он, но Фелисити его перебила:

– Не вздумайте заявить, что это меня не касается! – и сердито вздернула подбородок. – Ясное дело, касается! Иначе вы бы не задали такой нелепый вопрос!

Он пристально посмотрел ей в глаза:

– Вы считаете, что интересоваться планами о замужестве нелепо?