Рейф кивнул:

– У меня, вероятно, оказалась самая крепкая голова из всех, кто сидел тогда за карточным столом. Как Мэй? – Спросить он хотел не об этом, однако такой железной решимости, что сквозила в ее взгляде, он не видел даже на лицах закаленных, прошедших огонь и воду французских гвардейцев, и это обескураживало.

– Она сейчас в растерянности, но со временем все уляжется, забудется. Рейф, не мучайте себя заботой о нас. Найджел никогда не любил Фортон-Холл. Я просто переоценила его чувство долга, вот и все. Не стоило отпускать брата в Лондон.

Рейф криво усмехнулся:

– Мэй мне рассказала, что вы не просто «отпустили» его. Полагаю, вы гнались за ним чуть не до самого Пелфорда.

Глаза Фелисити сами собой наполнились слезами, и девушка снова заплакала.

– Если бы он не забрал последнюю лошадь и фаэтон, я бы его наверняка догнала. – Шмыгнув носом, она распрямила плечи и вытерла слезы. – Пусть даже и так, уже два месяца прошло. Лить слезы по поводу того, что можно было бы тогда сделать, сейчас просто глупо. Я не полная неумеха, а мама постаралась, чтобы я получила достаточное образование. Осмелюсь надеяться, мы выкарабкаемся. Рейф с трудом сглотнул неведомо откуда взявшийся комок в горле. Сердце у него колотилось, как перед атакой. Начиналась самая трудная часть разговора, и он постарался сделать вид, что ее ответ мало, что значит для него.

– Я уверен, что с вами-то все будет в полном порядке. Я о себе беспокоюсь.

– Беспокоитесь о себе? – переспросила с удивлением Фелисити.

– Ну да. Отец бессчетное число раз корил меня за то, что я ни на что не способен, что умею только пьянствовать, таскаться по девкам, стрелять и ругаться как извозчик. Вот… Я и впрямь понятия не имею, как вести хозяйство.

Фелисити какое-то время молча его разглядывала.

– А зачем вам уметь вести хозяйство? Насколько я помню, вы хотели продать поместье.

– Верно, – согласился Рейф и выпрямился. – Но мне никогда не продать его за хорошую цену в нынешнем виде. – Фелисити холодно смотрела на него. – Так вот, я подумал: может быть, вы сможете мне помочь?

– Помочь? – повторила она его слова, и лицо ее помрачнело. – Прошу прощения, но помогать вам не…

– Я бы вас нанял, – перебил он девушку.

– Вы… что?!

Воспользовавшись ее растерянностью, Рейф торопливо продолжил:

– Если бы вы вели бухгалтерию и прочие дела, я смог бы сосредоточиться на том, чтобы придать Фортон-Холлу презентабельный вид и подыскать подходящего покупателя.

– Милостыню не принимаю, мистер Бэнкрофт. Я привыкла всего добиваться сама.

– Знаю. Но это вовсе не милостыня, поверьте. Я в самом деле понятия не имею, как со всем этим управляться. Когда я ехал сюда, то полагал, что будет достаточно нанять адвоката-солиситора, проболтаться в этой глуши пару дней и вернуться в Лондон дожидаться новостей о завершении сделки. Мне и в голову не могло прийти, что все обернется таким вот неожиданным образом!

– У меня в разных местах есть дальняя родня, – сообщила Фелисити вместо ответа. – Я всем сейчас пишу письма с просьбой взять меня гувернанткой. Рейф подумал: кого из них двоих она сейчас пытается убедить в том, что у нее есть предложение лучше, чем его? Ее план ему совершенно не понравился.

– Великолепно! – неискренне воскликнул он. – А пока вы будете ожидать ответов, сможете подзаработать… пять соверенов в месяц за помощь мне.

Он понятия не имел, какое жалованье надо положить управляющему поместьем, но в любом случае пять соверенов – неплохая сумма.

– Семь соверенов, – быстро возразила она. – И за нами остаются наши комнаты.

Бог ты мой, когда это она успела превратиться в коммерсанта?

– Согласен.

– И мы можем уехать, когда пожелаем.

– Опять согласен. – Рейф с трудом удержался от улыбки. Фелисити встала и протянула руку.

– Хорошо. Я тоже согласна.

Боясь, что девушка вдруг передумает, Рейф схватил ее руку и стиснул крепко. А хотелось-то совсем другого – расцеловать тонкие пальцы, покрыть поцелуями ее ладони, руки, прижаться губами к ее шее… Когда Фелисити укоризненно посмотрела ему в глаза, он понял, что слишком долго держит ее за руку. И с большой неохотой разжал свою.

– Спасибо.

Глава 7

– Значит, мы можем не уезжать из Фортон-Холла? – высказалась Мэй, в очередной раз обходя вокруг стола, за которым Фелисити резала тонкими ломтиками картошку.

– Нет, нам придется уехать из Фортон-Холла, – поправила она сестру и, потянувшись за солонкой, подумала, с чего бы это ее сегодня так и распирает от радости. – Но не сейчас.

– Тогда чей этот дом?

– Это дом Рейфа.

Мэй присела на стул и, опершись локтями о столешницу, подперла кулачками подбородок.

– Я запуталась, – после недолгих размышлений призналась она.

– Я тоже, – согласился с ней Рейф, потопав сапогами на пороге, чтобы сбить грязь, и шагая внутрь. – Что сказать соседям, уже решили?

Все так стремительно переменилось, что Фелисити об этом даже не подумала.

– Я… Сами решайте. Ведь хозяин в Фортон-Холле теперь вы.

Рейф задумчиво пожевал губами.

– Полагаю, что так. А если мы скажем, что дела вынудили вашего брата срочно выехать на континент на неопределенное время и, учитывая наше давнее знакомство, Найджел согласился продать мне поместье, потому что ему было теперь сложно полноценно им управлять?..

– А я; думала, что Найджел проиграл Фортон-Холл в карты, – подняла удивленный взгляд на своего идола Мэй.

– Радость моя, давай не будем говорить об этом на каждом углу..

Рейф обошел стол и оказался рядом с Фелисити. Она в замешательстве покраснела.

– Давайте не будем говорить неправду. Наши соседи прекрасно осведомлены о пристрастии Найджела к совершению до абсурда глупых поступков.

Она понимала, что произнесла это с ожесточением в голосе, и поэтому нарочито закашлялась и сосредоточенно продолжила резать картошку.

Рейф склонился чуть ниже, теплое дыхание шевельнуло ей волосы.

– Стыдиться вам нечего, – спокойно заметил он.

– А я и не стыжусь! – сердито огрызнулась она в ответ.

– А вот мне стыдно, – с готовностью признала Мэй. Фелисити бросила на нее раздраженный взгляд:

– И тебе стыдиться нечего!

– Послушайте, Лис, – продолжил Рейф и едва не коснулся губами ее щеки, потянувшись за картофелиной. – Вы здесь своя, понимаете? Все вокруг знают вас чуть ли не с пеленок. Меня здесь видели мельком и никто не знает. Поэтому вы сами должны сказать им то, что считаете нужным.

Фелисити озадаченно смотрела, что же Рейф будет делать со взятой картофелиной. Он, чуть отставив руку, принялся внимательно разглядывать плод со всех сторон, якобы высматривая изъяны. Она очень сомневалась, что на таком расстоянии можно что-то разглядеть, но через короткое время молодой человек издал неопределенный звук и положил картофелину обратно. Убирая руку, он невзначай провел пальцами по ее запястью и рукаву. Прикосновение было ей более чем приятно, и разгоравшийся гнев сам собой куда-то исчез. Чтобы скрыть невольную дрожь, она пожала плечами.

– Ваша история звучит весьма правдоподобно. Спасибо.

– А жить теперь вы будете в Фортон-Холле? – спросила Мэй, явно не заметившая мимолетного прикосновения.

– Нет. Я его собираюсь продать.

– Зачем?

– Хочу посмотреть мир.

– Погодите, – возразила Мэй, – вы ведь уже посмотрели мир. Сами про это мне рассказывали. Рейф подсел к девочке: – Я посмотрел лишь малую его толику. А хочется увидеть весь.

– Мэй, хватит докучать человеку всякими глупостями, – строго сказала Фелисити. Она сгребла нарезанную картошку в миску и пересыпала в кастрюлю. – Если Рейфу хочется посмотреть мир, он должен иметь возможность этот мир посмотреть.

Рейф поднял на нее глаза:

– Вы сказали это таким тоном, что можно почти не сомневаться в моей глупости.

Лицо его приняло такой комично-обиженный вид, что Фелисити едва не засмеялась.